Дадаистское кабаре (1916 г.)
Собирая программу реэнактментов, мы как кураторы решили проблематизировать ее путем выбора не только художественных работ, имеющих партитуру или принцип организации, но и формы досуга, вайба целой культурной тусовки. Мы взяли память и мифы о вечерах дадаистского кабаре, которые были в швейцарском Цюрихе во время Первой мировой войны. Основных участников тех событий уже нет в живых, поэтому мы можем лишь по архивным свидетельствам представлять характер их встреч. Но дадаистские вечера никогда не были однородны. По сути, мы имеем дело с ковкой культуры через ситуативные события и сообщества, которые не считали себя центром культурной политики — они существовали потому, что были необходимы самим участникам.
Нам достаточно знать контекст, круг идентичностей и описания происходивших там жестов, чтобы понять —
мы продолжаем жить в мире, где наличие подобной площадки для спонтанного тусообразования может способствовать обновлению
художественного дискурса. Но наш кураторский запрос не в анализе
наличия таких процессов сегодня, а в присвоении потенциала, который с их помощью открывается. Используя фестивальный заказ, мы решили собрать компанию людей, которые будут в баре показывать номера, апеллируя к состоянию культуры, общества и политики.
Дадаизм формировался в своем времени, поэтому нам он интересен как процесс, повлиявший на дальнейшее развитие культуры. Возникнув в качестве реакции на бессмысленность институтов, которые не способны остановить беспредел времени размером с Первую мировую войну, дадаизм постулировал необходимость сносить существующие языки искусства. Об этом, например, в статье на «Постнауке» пишет Константин Дудаков-Кашуро: «Как для русских футуристов, так и для дадаистов было крайне важно сместить категории. Во-первых, уйти от самого понятия искусства. Когда дадаисты говорили об уничтожении искусства, имелось в виду не уничтожение творчества, а самой концепции, сложившейся в Новое время. Они стремились разрушить принципы функционирования искусства и устоявшиеся категории: категории прекрасного, категории произведения, категории автора».
Сегодня такие пощечины общественному вкусу уже не имеют смысла. Мы живем в мире после пощечин, каждая из которых, — в диапазоне от иронии до чистой критики, — может быть как двигателем прогресса, так и элементом его сдерживания. Поэтому мы сразу определили, что будем одновременно Dada и самими собой, чтобы скорее исследовать прошлое, чем следовать ему. Более того, сами дадаисты были критичны по отношению к себе, утверждая:
«Дада — это анти-дада».
Наш вечер дадаистского кабаре может вбирать в себя любые нигилистические свободы (вплоть до поджигания волос на заднице), но установленный нами как кураторами фрейм заключается не в убийстве чего-либо, а в любви.
Мы думаем, что авангардные течения, занимаясь агрессивным созиданием, на деле были влюблены в идею нового мира, для его артикуляции пользуясь теми инструментами, которые были доступны и необходимы их времени.
Многие из приглашенных нами для создания номеров художников незнакомы друг с другом. Понимая, что вечер превратится в перекрестную тусовку, мы сделали знакомство и совместное присутствие темой вечера. Мы предложили участникам радикально примиряться и отыскивать точки пересечений между собой и другими, культурой и временем. Наполнением и формой номеров может быть все, что угодно. Мы даже не знаем, из чего будет состоять вечер. Наша задача давать номерам состояться и доверять случаю.
Участницы и участники: Алина Шклярская, Евгений Зайцев, Александра Абакшина, Илья Мощицкий, Александра Магелатова, Федор Лудинов, Екатерина Августеняк, Кристина Матвиенко, Леон Целебровски, Наталья Шалаева.